Семеныч вошел в первый вагон и огляделся. Свободных мест было в достатке — собственно, в вагоне, кроме него было еще четверо — и все сидели на разных лавках.
— Осторожно, двери закрываются, следующая станция — «Серпуховская»
Неожиданно в вагоне погас свет, а поезд, проехав еще немного по инерции, остановился.
Минут через пять темноты раздался срывающийся визгливый женский голос:
— Да что ж… это… делается…
Потом неуверенные шаги, мягкий стук падающего грузного тела ‑
— Ой! Ох, да как же…
Опять шаги, стук в перегородку кабины машиниста и все тот же визгливый голос:
— Чего творится‑то? эй!
Лязгнул замок, скрипнула дверь:
— Блин, ну чо ломишься‑то, я…, что ли? Напряжение пропало.
Дверь захлопнулась.
— Не, ну вы видали? — заохала Марина Анатольевна. — Хамло! Я жаловаться буду! Я милицию вызову! Я…
Она не успела договорить, как пол ушел у нее из под ног и, больно стукнувшись о поручень сиденья, Марина Анатольевна отлетела к двери.
Раздался жуткий грохот и скрежет, вагон еще раз мотнуло, потом все затихло. Дверь кабины машиниста опять открылась, ударил луч фонаря, запрыгал, уперся в дальний конец вагона. Конца вагона не было, вместо него была смесь металла, бетона и земли, по которой сочились тонкие струйки воды. Мужик, сидевший в конце вагона, как ни странно, был жив — когда вагон качнуло, он инстинктивно бросился на пол и откатился вперед. Кусок тюбинга теперь торчал сантиметрах в десяти от его ног. Он сел, матюгнулся, взглянул на то, сталось с местом, где он сидел и его лицо расплылось в глупой улыбке.
Потом улыбка сползла с его лица, и он рывком вскочил на ноги.
Машинист протянул руку немолодой женщине, паренек бросился на помощь и совместными усилиями они подняли и ее.
Все негромко что‑то бормотали себе под нос, матерились или охали. Женщина постарше заплакала в голос.
Машинист произнес:
— Надо выбираться. Аккумуляторов в фонарике надолго не хватит. Женщины, идти можете?
Женщины кивнули.
— Меня, кстати, Алексеем зовут.
— Майор Мельников.
— Фонарики, зажигалки есть? 
Мельников кивнул.
— Зажигалка есть.
— Ладно, это на всякий случай. Пошли.
Он юркнул в кабину, открыл дверь впереди и спрыгнул на шпалы.
— Давайте за мной.
— Осторожно с контактным рельсом, — предупредил Алексей, — сейчас он вырублен вроде, но х… его знает, вдруг кто включит… Пошли.
До станции оказалось не очень далеко дошли примерно минут за двадцать, и фонаря машиниста хватило с избытком. Когда они вышли из тоннеля, их глаза отказывались верить тому, что они увидели. На «Серпуховской», станции и так не слишком светлой, было почти темно — при ударе многие лампы вышли из строя, но хорошо хоть, что резервное питание включилось автоматически.
Но дело было в другом — на станции, которая в это время должна была быть практически пустой, было довольно много народу. Люди в основном выглядели ужасно — раненые, обожженные, покалеченные. Даже здоровые выглядели странно — многие были одеты не пойми во что — майки, халаты, шлепанцы. Стоны, крики, запах крови и обожженной плоти. На станции было несколько врачей — в основном окрестные жители, но не было ни бинтов, ни медикаментов.
— Да что, ё, случилось‑то?
Никто толком не мог объяснить, но по сбивчивым объяснениям, выходило, что случилось что‑то страшное — ЯДЕРНАЯ ВОЙНА, или что‑то вроде того.

 

Метро-2033. Предистория(с)